ВИКИПЕДИЯ: Тамаго́чи — игрушка, виртуальный домашний

питомец. Идея создания принадлежала компании Bandai — третьему

по величине производителю игрушек планеты. Слово произошло от

двух слов: японского тамаго («яйцо») и англицизма уотти (от

«Watch» — часы). В России особой популярностью пользовалась в

конце 90-х годов прошлого века.

Под утро стало совсем зябко.

Фомич до бровей зарылся в воротник старой шинели, плотнее натянул на себя

бумажный мешок и прижался к остывающей батарее.

Сон не возвращался, и Фомич нехотя приоткрыл глаза. Прямо перед его носом из

щербатого плинтуса вылез гвоздь с помятой шляпкой. В дальнем углу под отставшими

обоями чернела дыра, возле которой замерла исхудавшая крыса с обвисшим хвостом.

Она внимательно наблюдала за дедом своими подслеповатыми глазами.

— А, Мамона, — усмехнулся Фомич. — Опять есть хочешь?

Он пошарил в бездонном кармане шинели и виновато пожал плечами.

Крыса недовольно пискнула и исчезла в дыре.

— На обиженных воду возят! — бросил ей вслед Фомич. — Смотри-ка мне тут…

Безмозглое создание.

Кряхтя, он поднялся со своей лежанки, оперся на подоконник и потёр поясницу.

Сквозь утреннюю дымку начинал пробиваться солнечный свет. Фомич потянулся,

хрустнул пальцами и вспомнил про «Вечёрку», заимствованную на днях у Давыдовны

из соседнего подъезда.

— Почитаем с голодухи… — он разыскал газету за телефонной тумбочкой, хмыкнул

и прищурился в окно. — А газетёнка-то аж за восьмое марта… Выходит, уже вторая

половина месяца пошла? Ядрёна вошь!

Дед с досадой хлопнул газетой по подоконнику. Ведь только сейчас пустых

бутылках можно хоть как-то подзаработать. А когда снег сойдёт, будет поздно —

мальчишки уже прочешут все кусты и канавы.

— Ладно! Не потопаешь, как говорится, не полопаешь, — крякнул Фомич.

Он нашёл на кухне помятую кочергу, снял с гвоздя вылинявший брезентовый баул

и спустился во двор.

Яркое мартовское утро встретило его журчаньем талой воды и стуком колёс

редкого по нынешним временам товарняка. Фомич зазевался на поезд и едва не

поскользнулся на обледеневшем крыльце.

— Юшки мне только не хватало!.. — чертыхнулся дед, успев ухватиться за перила.

Он подобрал оброненную кочергу, поправил за спиной баул и отправился на

промысел.

За день Фомич обошёл в округе все собачьи площадки, детские сады и автобусные

остановки. За гаражами пришлось дать отпор Дяде Жоре, промышлявшему на чужой

территории. Осталось прочесать лесопосадки вдоль железнодорожной ветки да

школьный стадион, но начало смеркаться и заметно похолодало. Да и тротуары снова

покрылись ледяной коркой. С набитым баулом за спиной, Фомич едва доковылял до

дома.

Лампочки у него давным-давно все перегорели, и дед, как обычно, включил

телевизор. В голубом мерцающем свете он разложил на полу содержимое баула и потёр

руки. Однако спешить не стал. Поглядывая на кучу трофеев, Фомич нашёл на кухне

давно початую бутылочку. После пары глотков в груди потеплело, защипало щёки и

заслезились глаза. Дед крякнул и принялся за дело.

Съестное, пару банок перемёрзшей сгущёнки и раздавленный батон, он переложил

в бездонные карманы шинели. Затем разобрал стеклопосуду: выстроил вдоль стены три

«огнетушителя» из-под шампанского, полторы дюжины водочных бутылок и

двухлитровую банку.

— Неплохо для начала сезона, — хмыкнул довольный собой Фомич, присматриваясь

к чуть отбитому горлышку банки. — А с этим придётся до Нинель топать…

Затем из баула появилось несколько щербатых расчёсок, толстый

иллюстрированный журнал с покоробившимися от сырости страницами, безрукая

Барби, пустая косметичка, ржавый газовый пистолет довоенного образца, шляпа и

помятая летающая тарелка.

Шляпа оказалась мала и изрядно побита молью, что откровенно расстроило

Фомича — днём в ушанке становилось жарко. Летающую тарелку, напоминающую

алюминиевый пельмень, дед долго вертел в руках. Прошлой весной ему попалась такая

же, провалялась на кухне всё лето и вернулась на помойку. Бесполезная вещь…

Фомич повертел тарелку перед телевизором, присмотрелся и в полусумраке

разглядел едва заметную трещину на крышке.

— Видать, неудачно приземлилась, — сочувственно поцокал он языком и, почесав

щетину, принялся её расковыривать.

Сначала попробовал кочергой, попавшейся под руку. Потом достал коробку с

инструментом. Изрядно провозившись с посудиной, он всё же раскурочил её и

вытряхнул на пол что-то уж совсем ему неизвестное.

стороне дед обнаружил матовый экран, на двух других — пупырышки, оказавшиеся на

ощупь ледяными.

— То ли робот… То ли компьютер какой… Видать, не оттаял ещё, — Фомич подул

на моментально замерзшие пальцы. — Ишь, инопланетяне, мать вашу…

Ни экран, ни другие части инопланетянина не подавали признаков жизни. Дед

вопросительно посмотрел на Мамону, выжидательно наблюдавшую за ним из своей

дыры, ещё раз осмотрел неизвестное яйцо, постучал ногтем по пупырышкам, пожал

плечами и бросил крысе.

Та подбежала к подачке, обнюхала, но трогать не стала. Лишь обиженно пискнула

и вернулась на место.

— Бедный же ж ты Йорик, — хмыкнул Фомич. — И Мамоне ты неинтересен… Ладно,

это была моя последняя тарелка!..

Он угостил Мамону батоном, сгрёб раскиданный по полу хлам обратно в баул и

стал потихоньку устраиваться на ночлег.

— Да что ты будешь делать, опять не позвонил Тимке! Как там у него с математикой?

— спохватился Фомич. — И Лера же просила к паспортистам зайти! Старый пень…

Чтобы утром не забыть про поручение, Фомич достал из тумбочки свою

алюминиевую медаль изобретателя и прицепил её к шинели. Поразмыслив, он запустил

руку в баул, нащупал инопланетянина и переложил его в карман.

— Тимке гостинчик, — укладываясь возле батареи, улыбнулся Фомич. — Барби ему ни

к чему, газовый пистолет — рановато, а эта штука — в самый раз… Пусть играется…

Всё следующее утро Фомич провёл в беготне и хлопотах. Нинель была не в духе и

наотрез отказалась принимать немытые бутылки. Пришлось тащиться в дальний

гастроном, а побитую банку выбросить.

В паспортном столе очередь за бумажками спускалась с высокого крыльца, огибала

потёртый кирпичный угол бывшего детского сада и обрывалась за второй водосточной

трубой. Фомич в сердцах хотел уже было развернуться и уйти, но с опаской вспомнил

про Леру. Пожалуй, простоял бы он так до самого вечера, да, по счастью, мимо

проходил слесарь Хайрулла из местной бойлерной. Тот здесь был за своего. Они через

подвал без всякой очереди пробрались к девочке-информатору, а Хайрулла ещё и

пригласил к себе вечерком на пульку…

…Лишь в пятом часу добрался дед до панельной пятиэтажки. Возле подъезда его

окликнул Тимка, бегавший во дворе с друзьями. Фомич поправил шарф на его голой

шее и, загадочно подмигнув, достал из кармана шинели трофей.

— А-а!.. Тамагочи!.. — обрадовался Тимка, разглядывая подарок. — Или это звуковой

брелок?

— Леший его знает… Может, и брелок. Звуковой, говоришь?

— Звуковой, дед, — кивнул Тимка. — Это когда свистнешь, а он откликается.

— Толково! — подивился Фомич.

Они по очереди посвистели, но брелок не откликался. Похоже, что это был не

брелок.

— Да и с чего ему брелком-то быть? — рассудил дед.

— Тут и ключи прицеплять не к чему, — согласился Тимка. — А это даже и лучше.

Мама ругается, когда дома свистят. Говорит — плохая примета.

— А дома мамка-то?

— Дома… Бигус на ужин готовит…

— Шикарно! — похвалил Фомич.

— Да ты что, дед! Это же капуста! Да ещё с мясом… — поморщился Тимка. -

Кстати… Точно! У нас же уже был такой брелок… Это ещё на старой квартире… Мы с

папой даже пробовали другие звуки, но ничего не вышло. Так и пропала та штука…

Подарили кому-то…

— Это ж какие такие другие звуки? — полюбопытствовал дед.

— Ну, скрип, например, — припомнил Тимка. — Причмокивание… Будильник… Пук!

Дед оценивающе кивнул.

— А мама только сильнее ругалась, — разочарованно отмахнулся Тимка. — Так что

даже лучше, если это Тамагочи. У нас в классе уже почти у всех есть. А ты, дед, сам-то

не знаешь, что это за штука, что ли?

— Да леший его знает, — смутился Фомич. — Вытряхнул вчера из летающей тарелки,

да и решил тебе отнести…

— Охо-хо!.. Мне нравится идея с летающей тарелкой! — Тимка с восторгом хлопнул

деда по плечу. — Ладно, мы тут с пацанами разберёмся. А ты к нам?

— На минуту буквально, надо с твоей мамкой пошептаться…

Тимка с Тамагочи убежал к друзьям, а Фомич отправился считать ступеньки до

верхнего этажа. Конечно, эта квартира у Алексея хорошая, но последний этаж! К тому

же воду в этом районе через день подают. И центральное отопление тоже уже недели

две как отключили — греются электричеством.

Чем выше поднимался Фомич, тем вкуснее пахло тушёной капустой.

— А, Степан Фомич, проходите-проходите, — встретила свёкра Лера. — При параде

сегодня? Медаль вон, смотрю…

— Так в милицию же ходил, Лера Зиновьевна, — буркнул Фомич. — По вашим же

делам и ходил…

— Ах, да… Ну, раздевайтесь, да на кухню-то и проходите… А то ж у меня капуста

там сгорит, — спохватилась Лера.

На кухне с дедом вежливо поздоровался лоснящийся, плохо выбритый молодой

человек со слегка выпученными глазами. Фомич узнал племянника Леры.

— Молодой, а уже лысый… Пейсиков вот ещё только не хватает, — хмыкнул он себе

под нос и пристроился за кухонным столом.

— Алексея-то нет ещё? — вслух спросил он.

— Да должен бы уже подойти, — Лера взглянула на будильник. — Вам чай с сахаром?

А мы тут с Михаилом всё отъезд наш обсуждаем. Господи, всё никак не могу решиться!

И в Хайфу хочется, тетя Роза в каждом письме зовёт. И в Вюрцбург тоже хочется. Всё

же Европа, под самым Франкфуртом… Арон Измайлович звонил на прошлой неделе.

Говорит, что с Лёшиными-то руками, да с моей-то головой мы там будем жить, как у

Христа за пазухой! И вот куда ж нам теперь? А уезжать надо! Вчера опять воды весь

день не было… У соседки всю зарплату прямо возле магазина отобрали… Тимка-то во

дворе?

— Во дворе, — кивнул Фомич, прихлёбывая кипяток. — Я ему там Тамагочи… С

ребятишками изучают…

— Мы своим на Рождество дарили, — усмехнулся Михаил. — Это похуже любого

ребёнка! Он нас так притомил своим писком…

Лера фыркнула — предстоящий отъезд занимал её намного больше Тамагочи.

— Так вот я и говорю, — продолжала она. — Куда нам? Алексей, так тот в Германию

согласен. Но ведь тётя Роза — моя родная тётя! А в Вюрцбурге у нас только знакомые…

— Тётя Лера! — вскинул брови Михаил. — Да сколько ж об этом можно! Сейчас

главное — собрать денежки. С денежками поедете куда захотите! А без них — никуда не

поедете. Вот задача текущего момента! Поэтому надо срочно продавать квартиры! А

сейчас это проблема, между прочим…

— Проблема? Боже мой! Проблема… — возмутилась Лера. — Людям квартиры не

нужны уже стали? Не усложняй, Миша.

— А попробуйте-ка продать! — завёлся тот. — Ещё немного, и у каждой семьи будет

не просто отдельная квартира… Будет несколько отдельных квартир! По целому

многоэтажному дому у каждого будет!..

— Точно, — поддержал Фомич. — Исчезают куда-то людишки… Отфильтровываются.

По окраинам вон уже полно пустых домов стоит…

— Положение критическое, тётя! — приободрился Михаил. — Жильё надо продавать

обязательно! И продавать быстро!..

— Не суетись, Миша! Я и так вся на взводе, — перебила племянника Лера.

— Это же вам надо, тётя! — пожал тот плечами. — Знающие люди говорят, что за это

жильё пока ещё можно получить неплохие деньги. Но это пока! А особенно за квартиру

Степана Фомича — дом кирпичный, вода круглосуточно, отапливаемый микрорайон…

Вода ведь круглосуточно, Степан Фомич? Рядом — зелёная зона…

Фомич едва не поперхнулся.

— Я вам отвечаю! — божился Михаил. — Степан Фомич, тётя Лера! Да за неё можно

получить даже больше, чем за эту!..

— Ах ты ж жидёныш! — Фомич отодвинул стакан и привстал из-за стола. — А ты меня

спросил? Продавать он собрался! С чего ты решил, что я за кордон собираюсь? Мне

ихние гамбургеры да зальцбургеры совершенно… Потом покажу, где… Понятно?

Михаил растерянно заморгал и вопросительно посмотрел на тётю.

— Папаша, а разве Алексей с Вами ещё не разговаривал? — удивилась та. — На эту

тему?

— Никто со мной не разговаривал! На эту тему… — передразнил её Фомич. — Лера, я

что, спятил? Под старость-то…

Михаил выразительно посмотрел на тётю и развёл руками.

- Ну как можно иметь дело с таким человеком? Один вопрос доверили… Один

вопрос! - Лера расстроенно вздохнула. - И тот…

- Тётя, успокойтесь! Я сейчас всё объясню, - засуетился Михаил. – Степан Фомич,

присядьте. Мы всё очень долго взвешивали и обсуждали, поверьте… Втроём! С дядей

Лёшей! И решили, что Вам ну никак нельзя здесь одному оставаться …

- А я тебе ещё раз говорю!.. – снова вскочил Фомич. - Я не собираюсь ни в какую

Хайфу!

Лера с племянником с трудом усадили деда на место.

- Никто и не заставляет Вас никуда ехать, - успокоил его Михаил. – У нас здесь

есть замечательный пансионат для людей Вашего возраста…

- Дом престарелых, что ли? – Фомич удивлённо глянул на Леру.

- Только давайте без предрассудков! – поморщился Михаил. – Степан Фомич!..

Степан Фомич… Давайте оставаться цивилизованными людьми… Там

квалифицированный персонал, прекрасный уход и обслуживание… Там Вам не будет

скучно…

- А меня потом кремируют? Вот что интересно… Или всё же выделят домовину? –

оборвал его Фомич.

Ему захотелось прямо сейчас чем-нибудь съездить по этой раскрасневшейся лысой

роже. И дед уже нащупал было под собой табуретку… Но вдруг обмяк и привалился к

стене.

- Плохо Вам, папаша? – испугалась Лера.

- Мне? Нет. Хорошо… Отчего же… - медленно проговорил Фомич и вытер рукавом

лоб. – Да… Что я ещё хотел… Вот ведь… Забыл сказать… Павлика тут на днях

встретил, вернулись они из Америки… Павлика-то помнишь? У него ещё жена –

армяночка…

- Помню, помню… Грета, кажется, её зовут. А чего так? - удивилась Лера.

- Плохо там стало, говорит. Работы нет. Пособия урезают. Каждому, кто задавит

автомобилем пенсионера или инвалида – вознаграждение…

- Чушь! – не выдержал Михаил.

- В самом деле, папаша… - пожала плечами Лера, оглядываясь на шум в прихожей.

Оттуда послышался Тимкин смех, и на кухню ввалился Алексей с сыном на плечах.

- Фу, дай отдышаться! – снял он с себя седока. – Привет, батя! Привет, Зиновьевна!

И всем привет…

- Загнал тебя, хлопец-то, - усмехнулся Фомич.

- А попробуй-ка рысью с первого этажа! С полной выкладкой! – не мог отдышаться

Алексей. – А у нас тут совещание, что ли? Красные все…

- Павлик вот, говорят, из Америки вернулся… - протянула Лера. – Его папаша в

городе встретил…

- Заметались, - усмехнулся Михаил. – Хреново там стало, вот и заметались. А это

что за штука, батя?

Он взял у Тимки дедов подарок.

- Я ж говорил, Тамагочи это! – затараторил тот. – Только не работает. Слышь дед?

Мы с пацанами все кнопки… И так, и так… Ничего не получается!

- Надо разбираться, - неопределённо задвигал бровями Фомич.

- Всё понятно… Беги пока к своим, а дед на досуге отремонтирует. Так, батя? –

Алексей положил игрушку на стол.

- Это можно, - неуверенно кивнул Фомич.

Тимка убежал, Алексей смачно принюхался.

- А капусткой-то как!.. А, Зиновьевна? – подмигнул он жене.

- Бигус – на ужин. Чай вон пейте пока, - отмахнулась та.

- Чай так чай, - Алексей потянулся к чайнику на плите. – Как твои-то дела, Михаил?

Чем нынче торгуешь?

- Квартирами он торгует, - буркнул Фомич. – Твоей квартирой… Моей

квартирой…

Алексей с досадой мотнул головой.

- Батя, мы тут думали-решали… - покашляв, начал он.

- Да знаю я всё! Спасибо, - отмахнулся Фомич.

- Ты, батя, в бутылку-то не лезь… Может, оно вот так вот и лучше будет… -

попробовал успокоить отца Алексей. – А хочешь – давай с нами в Вюрцбург!

- Нет уж, сынок. Вы уж сами… - Фомич встал из-за стола и обернулся к Лере. – За

чай – спасибо… Пошёл я... Дел много… Тамагочи внуку ремонтировать надо…

- Ну вот, обиделся, - расстроился Алексей.

Он проводил отца и вернулся на кухню. Молча побарабанил пальцами по столу.

- А по-другому никак нельзя было со стариком?! – взорвался он.

- Так мы считали, что Вы с ним уже поговорили, - развёл руками Михаил.

Лера хотела что-то добавить, но Алексей перебил.

- А ты, Щукенбаум, опять встреваешь не в своё дело! – заорал он на родственника.

- Прекрати! – вскинулась Лера. – Явился! Прекрати орать на моего племянника!..

- Да я его с лестницы спущу, твоего племянника! Двоюродного! А завтра

троюродную племянницу приведу. Даже двух! Ишь, родственнички… В Хайфу они

собрались!..

- Дурак ты, Лёша! – не сдавалась Лера. – На себя наплевать – о ребёнке подумай!

Ему ведь образование дать надо! Вон Эльза Яковлевна… Отправила своих в Германию

и не нарадуется. И у Тимочки, она говорит, есть способности…

- У Тимочки… Способности… - передразнил жену Алексей. - Образование… Да

что ты носишься со своим образованием, как наседка! Со своей этой Эльзой! Да для

твоей училки Достоевский да Шекспир – вот и всё, что есть на белом свете… Всё! А у

меня – бригада! Я людям заработок обеспечиваю. И заранее знаю, что в Хайфе твоей

кроме геморроя ничего не наживёшь!..

- Напрасно ты так думаешь, - поджала губы Лера, помешивая лук на шипящей

сковороде.

- Напрасно Вы так думаете, дядя, - поддержал её Михаил.

- Ты ещё здесь, Щукен как там тебя? – рыкнул Алексей. – Это твоя идея – людей

из-за колбасы за кордон отправлять? Успокойтесь, бесплатных бутербродов на всех

даже там не хватит!

- Говорят же Вам, дядя, что дело не в колбасе, а в образовании… В культуре! И не

надо хамить, между прочим, - обиделся Михаил.

- Ты наивный или тупой? – не унимался Алексей. – Там за образование платить не

надо?

- Прекрати хамить, в самом деле, - снова вступилась за племянника Лера.

- Говорю то, что есть, - сбавил тон Алексей. – Почему они все обратно побежали?

А я вам русским по белому объясняю - там стало хуже! И все ихние образования скоро

закончатся…

- Ты что такой сегодня? – устало спросила Лера. – Один Павлик приехал - и уже

всё? Может, он там банк ограбил… Или ещё что… Вот и сбежал. А Эльзе Яковлевне,

между прочим, родные внуки пишут! Я сама читала. И хочу, чтобы моему ребёнку тоже

было хорошо!

- Ну-ну, - хмыкнул Алексей.

- Да мы и сами не старики ещё, Лёш, - продолжала Лера. – Да при хорошей-то

жизни можно ведь и ещё одного…

Алексей икнул.

- Я, пожалуй, пойду, тётя, - поднялся из-за стола Михаил. – Так мне заниматься

квартирами?

- Занимайся, милый, куда ж без тебя, - процедил Алексей ему вслед.

Не разговаривали до самого ужина.

Только когда на столе появились тарелки с капустой и сочными кусками мяса на

рёбрышках, напряжение спало.

- Что, Тимка, в Хайфу поедем или в Вюрцбург? – подмигнул повеселевший

Алексей.

Тот безразлично пожал плечами, ковыряя вилкой.

- Я только одного не понимаю… Зачем надо было предлагать отцу ехать с нами? –

прищурилась Лера. - А вдруг он согласится?

- Почему бы и нет, - промычал Алексей, обсасывая рёбрышко. – Я что, бате пива

банку не выставлю, борща тарелку не налью?..

Лера медленно отложила свою вилку.

- Это чтобы твой папаша с нами жил что ли? – вкрадчиво спросила она.

- Почему бы и нет?

- Именно нет! – отчеканила Лера. – Нет, нет и нет! С меня одного тебя достаточно.

И вообще… У меня только одна жизнь, и я не хочу, чтобы она прошла под одной

крышей со свёкром…

- Дура! – швырнул Алексей рёбрышко в тарелку. – Набитая!..

Он молча доел капусту, налил чай, упал на диван в гостиной и включил телевизор.

Тимка тоже дожевал ненавистную капусту, собрал портфель и отравился спать. В

эту ночь ему снился дедушкин Тамагочи с пропеллером на спине, улетающий в

таинственную Хайфу с султанами, янычарами, халвой и опахалами из перьев

диковинных птиц… С медными, почерневшими от копоти, казанами, до краёв

набитыми золотыми монетами… С огромными пеликанами над солёным морем…

Фомич обиды долго никогда не держал.

- Опять про математику не спросил… Как там с дробями-то? – вспомнил он про

Тимку, уже спустившись во двор. – И про милицию не доложил… Ладно… Найдут,

коли приспичит…

Насвистывая «зайку», Фомич добрёл до магазина, купил на вырученные за пустые

бутылки деньги пачку чая, хлеб, макароны и бутылку креплёного вина. По пути

заглянул в бойлерную, предупредить Хайруллу о том, что надо срочно отремонтировать

внуку Тамагочи…

- Не переживай, - кивнул тот. – Сегодня пулька точно не получится… Напарник

наш того… Помер… Только что увезли.

- Уж не Илья ли?

- Он самый, - кивнул Хайрулла.

Они постояли на крылечке бойлерной, помолчали.

- Что тут скажешь… Не повезло мужику, - вздохнул Фомич. – Чуть-чуть ведь не

дотянул до первой пенсии…

- Аккурат неделю! – тоже вздохнул Хайрулла. – Обещал обмывку устроить…

- Скоро всех подберёт старушка, – усмехнулся дед. – Пойду я… Есть у тебя свежая

пресса!

- Найдётся, конечно…

- Загляну на днях, поменяемся… Береги себя! – Фомич на прощанье похлопал

Хайруллу по плечу.

Дома он разобрал продукты, допил остатки кагора и разложил инструменты перед

телевизором.

- Инопланетянин, твою мать, - при свете экрана Фомич в который раз внимательно

стал рассматривать Тимкину безделушку.

На этот раз он обнаружил едва заметную щелочку, как бы разделяющие

яйцеобразную скорлупу на лепестки. На всякий случай дед ещё раз посвистел и

понажимал на пупырышки. Никакой реакции со стороны объекта не наблюдалось.

Фомич выбрал самую мелкую отвёртку, вставил жало в щель и чуть-чуть

пошевелил… Аккуратно поднажал… И ловко поддел... Скорлупа прямо в руках

развалилась, и фиолетовая вспышка опрокинула деда на пол. Ойкнув, он ударился

затылком и замер, неловко раскинув руки…

Придя в себя, Фомич открыл было глаза, но тут же снова зажмурился! Прямо над

ним висела яркая лампа… Ослепительно яркая лампа! Которая перегорела бог весть

когда… Он это отлично помнил! То ли сон?.. Дед снова приоткрыл глаза. Он по-

прежнему лежал посреди ярко освещённой комнаты. За окном чернела ночь.

Фомич с опаской потрогал затылок, поморщился и с кряхтеньем поднялся на ноги.

Искоса наблюдая за лампочкой, он подошёл к выключателю и пощёлкал. Лампочка

послушно гасла и вновь загоралась. На кухне тоже горел свет. И в коридоре...

- Я уже в раю? – дед абсолютно точно помнил, что с прошлой осени не менял ни

одной лампочки в доме. – Или уже глюки? Возрастные…

В ярко освещённом туалете капал ржавый кран, серое полотенце валялось на

пожелтевшей крышке унитаза. Его рука непроизвольно потянулась к выключателю…

- Эй, дед! Чего балуешь? – вздрогнув, услышал Фомич совсем рядом.

Только теперь он заметил на краю ванны мохнатое существо величиной с Тимкин

кулак. Оно устроилось прямо перед краном и ловило срывающиеся капли. Существо

оглядывалось на деда и улыбалось.

- Как это прекрасно! – обрадовалось существо ещё одной упавшей капле. – Я уж не

стал до времени тебя беспокоить… Отлежался?

«Это что ещё за чума болотная? – набычился Фомич и снова потрогал затылок. –

Самочувствие ему моё потребовалось…»

- И чьих же ты, хлопец, будешь? – неуверенно поинтересовался он.

- Какая разница, дед? – добродушно улыбнулось мохнатое создание. – Да ты

присаживайся… Присаживайся!

- Стопчики!.. – осенило Фомича. – Ты из скорлупы, что ли? Тамагочи?

Он медленно присел на крышку унитаза. Та прогнулась и охнула.

- Получается, ты из тарелки этой? Пришелец? - дед почесал затылок.

- Не домовой же… Ты чего такой трудный-то? – хихикнул Тамагочи.

- А лампочки? Ты поменял?

- Не поменял, а отремонтировал, - инопланетянин поймал ещё одну сверкающую

каплю.

- Это как же - отремонтировал?..

- Там проволочки порвались… Спаял – и сразу загорелись…

- Ага… Ну, понятное дело… - неуверенно пробормотал Фомич. - Понятное дело…

И откуда ж ты всё-таки будешь? Какую цивилизацию представляешь?

- Да так… Сам по себе, - отмахнулся Тамагочи. – Блуждающая

микроцивилизация…

- Во как… А про нас что знаешь? Мы-то… Ого-го?!

Тамагочи расхохотался и чуть не свалился в ванну.

- У вас одна болезнь… То ли мания, то ли фобия… В общем – полное отсутствие

самооценки… Не совсем дураки, конечно, но… Только без обид, дед!

Брови у Фомича сошлись на переносице. Ему не понравился тон этой козявки!

- Все уважающие себя уже давно функционируют в области отрицательных

температур… А вы всё в одной и той же луже барахтаетесь, - продолжал Тамагочи. –

Три античастицы – вот и все ваши достижения…

- И блуждающие микроцивилизации тоже там? – сощурился Фомич. – В смысле -

функционируют?

- Конечно…

- Врёшь! – не сдержался дед и потыкал в свою алюминиевую медаль изобретателя.

– Ты это видел? И не надо мне тут!..

Тамагочи вздохнул.

- Конкретно тебя я ни в чём!.. – дружелюбно улыбнулся он. – Ваша ущербность –

наша общая проблема. Ваша планета – большой безработный, никому не нужный со

своими амбициями и лапотными технологиями… Но куда ж вас девать? Вот и дотируем

ваши биоэнергетические и всякие другие поля...

- Ах, ты ж… Засранец! – вскипел Фомич и непроизвольно крутнул кран.

С шипящим свистом вырвалась струя и смыла Тамагочи. Деду показалось, что он

успел заметить темный комочек, мелькнувший в сливном отверстии ванны.

- Чего это я, - расстроился Фомич. - Да он сам виноват! Ишь, козявка… А к нам-то

тогда чего пожаловал?..

Дед закрыл кран и, опершись обеими руками на край ванны, следил за исчезающим

ручейком…

- …Брр-р! Что это было? – вдруг услышал он рядом.

Соскальзывая, из умывальника выбирался пыхтящий мокрый Тамагочи.

- Чего это было-то? – он вопросительно посмотрел на деда.

- Случайно вышло, - засуетился тот. - Вишь, как бывает… Ну, пойдём, согреемся…

У меня винцо… Типа сливянки. Посидим…

- Сливянки?

- Ну, не горилка, конечно, - развёл руками дед. - Однако ж уже и не вода!

На кухне Фомич пристроил Тамагочи прямо на столе, достал стаканы, заветную

бутылочку и энергично потёр руки.

- Сейчас, дружок! Сейчас согреемся! – но тут же сообразил, что стакан гостю не

подойдёт.

Подошёл колпачок от тюбика с кетчупом.

- За знакомство, что ли, - дед налил по полной.

Сладковатое тепло разлилось по стариковским жилам, зарумянились щёки,

заблестели глаза… Тамагочи тоже осторожно выпил свой колпачок, но цвет менять не

стал. Зато он стал как бы меняться в размерах… То вспушиваться и как бы

раздуваться… То опадать… То снова вспушиваться и раздуваться…

Оба перепугались.

- Ты чего? – прошептал Фомич.

- Не знаю… - растерялся Тамагочи.

- С давлением проблемы? – посочувствовал дед.

Тамагочи закатил глаза и не отвечал, продолжал раздуваться и опадать, но всё

медленнее и спокойнее, всё мягче, мягче…

- Вот!.. Всё нормально! – наконец, пришёл он в себя. – Даже хорошо! Может, ещё

по одной?

- Вот это по-нашему! – Фомич снова налил по полной. – Предлагаю – за дружбу

между блуждающими и неблуждающими цивилизациями!..

С нескрываемым удовольствием выпили, и Тамагочи снова запульсировал. Деду

же не давал покоя прерванный разговор.

- Ты вот что, друг… Только начистоту! – начал было он. – Вот ты говоришь – мы

тут дураки… Хорошо. Тогда чего вы к нам повадились?..

Тамагочи поморщился.

- Опять ты, дед, о проблемах… Лучше ещё налей.

Фомич удивлённо икнул, оценивающе посмотрел на бутылку и налил гостю до

краёв, а себе – на донышко.

- А всё же? - настаивал он.

- Хм… А вот зачем твой Павлик вернулся? То-то и оно! Апокалипсис, дед…

Ползучий апокалипсис! Вселенская минимизация! У вас вот, например, Павлик

вернулся… - Тамагочи поднял свой колпачок, выпил и одобрительно крякнул.

Дед долил ему снова.

- Павлик-то здесь причём? – переспросил он.

- А ты думай, дед… Думай! – наставительно пробормотал Тамагочи. – А вообще,

мужики, вы мне тут нравитесь… Самостоятельные! И пусть яйцеголовые не

придуриваются! Никакой ИИ, я извиняюсь, не заменит твой мозг, дед… Бредни! Мне

тут, на месте-то, виднее… У человеческого мозга нет логической границы… Ты это

понимаешь?

Фомич кивнул.

- Вот и получается, дед, что сила ваша – в вашей слабости! – разглагольствовал

Тамагочи. – Вы ведь дилетанты практически во всём… Не имея технологий и обладая

сомнительным запасом информации… Скажем откровенно – вообще им не обладая!

Вы, тем не менее, берётесь за самые трудные задачи. А это – важно! Давай-ка ещё по

одной, за человечество!..

Выпили, крякнули. Тамагочи одобрительно кивнул на алюминиевую медаль

хозяина.

- Изобретатель, говоришь? Ты это дело не бросай, - он не переставал пульсировать.

– Ни в коем случае! Техника – самая динамичная природная оболочка… Сейчас спираль

сжимается, мы там у себя ищем деградационные технологии… Чтобы выжить за той

чертой… А вы-то уже там! И ничего, живёте… У вас козыри-то! Наливай!..

Фомич налил ему опять полную. Тамагочи, не дожидаясь деда, выпил и очумело

на него уставился.

- Ты меня уважаешь… Тпру-у-у… Ты меня понимаешь? – спросил он.

- Коли так, то айда меняться, - смекнул Фомич. – Вы нам свои технологии… Мы

вам – свои…

- Нельзя, дед! Нельзя, - вяло погрозил пальцем Тамагочи. – Вы ж ещё картошку

толком не научились копать… А вдруг тут такое… Дисбаланс, дед! Нельзя…

Последние слова уже едва можно было разобрать. Мохнатый гость обмяк и заметно

скукожился.

- Ты в порядке? – забеспокоился Фомич. – Эй, микроцивилизация!..

- А хочешь, дед, к нам? Нет проблем! Я – резидент… - прошептал Тамагочи и

уснул.

Теперь на столе едва пульсировал бесформенный мохнатый комок, напоминающий

заячий хвост. Фомич задумчиво выцедил свой стакан. Рыжие муравьи покружили

вокруг Тамагочи и гуськом поспешили под стол.

- А мои-то дурни… В Вюрцбург собрались! Или как там… Не выговоришь, право

слово, - дед чертыхнулся и осторожно погладил пушистый шарик.

Тот вдруг запыхтел, как ёж, и высоко запрыгал… Фомич с испугу сунул его в

карман.

- А то ещё со стола навернётся, лунатик… - зевнул он.

Дед умылся, прикрыл форточку и обошёл все выключатели, поглядывая на

остывающие в лампах жёлтые нити.

- Пора уже и баиньки, пожалуй, - сонно буркнул он и сунул руку в карман.

Тамагочи в кармане не было.

Дед испуганно ощупал себя, снова повключал везде свет, осмотрел кухню,

коридор… Тамагочи нигде не было. Фомич в задумчивости присел на край ванны…

Из крана капала вода…

- Опять смыл? – мелькнула догадка. – Умывался-то давеча… Старый пень…

Он сбросил с себя шинель, закатал рукава толстовки и, с трудом опустившись на

колени, принялся разбирать сифон под умывальником.

- Похоже, что смыл… - с досадой вздохнул дед, ничего не обнаружив. – Эй,

Тамагочи!..

Но из чёрного отверстия канализационной трубы никто не откликался.

…То ли от пережитого за день, то ли от выпитой сливянки., спал он не по-

стариковски крепко и долго. И когда тёплый солнечный зайчик проплыл по его

небритой щеке, он только сладко причмокнул.

Проснулся за полдень.

Первым делом Фомич увидел перед носом стоптанные кроссовки и

разлохмаченные джинсы. На дальней стене отсвечивало треснутое зеркало. На зеркале

сидела муха и мыла свои передние лапки.

- Ишь ты, муха, - порадовался он своему не по годам острому зрению. – Видит она

себя в зеркале? Интересно…

Дед снова перевёл взгляд на кроссовки и поднял глаза. Над ним стоял Алексей.

- Слышь, чего говорю-то, - кивнул Фомич на зеркало. – Муха вон… Видит она

себя? Как думаешь?

Алексей оглянулся на зеркало и пожал плечами.

- Ты в порядке, батя? – помог он отцу подняться. – Поздно встаёшь… Дверь вон не

заперта… Свет везде горит…

- Да засиделись вчера, понимаешь… С Тамагочи, - виновато буркнул Фомич. –

Только вот он куда-то пропал…

Дед озабоченно пошарил по карманам и, прищурившись, огляделся.

- Ты давно пришёл-то? Не видал тут нигде мальца такого… Ну… Мохнатенького?

Алексей с беспокойством оглянулся на Леру.

- Батя, а что там у тебя с умывальником? И с унитазом?

- А? А-а-а… - вспомнил тот. – Это я вчера… Искал… Тамагочи... Похоже, что я его

того… Смыл.

- Какого Тамагочи? – переспросила Лера.

- Обыкновенного, - подмигнул ей Алексей. – Тамагочи ни разу не видела, что ли…

Лера пожала плечами и вздохнула, глядя на почерневший потолок.

- Как, батя, настроение в целом? – Алексей, подвинув в сторонку бумажный цветок,

уселся на подоконник под форточку и достал сигарету. – Не жёстко на полу-то спать?

- Зато клопов нема! – отмахнулся Фомич.

- А мы вот решили сегодня к тебе заскочить. Потом опять некогда будет… А там,

глядишь, только по международному будем перезваниваться…

- Зря вы это затеяли! С отъездом-то, - проворчал Фомич, присаживаясь на

тумбочку. – Зря, Алексей… Куда, зачем? Спираль-то сжимается! Ползучий

апокалипсис, сынок! Выживет тот, кто быстрее адаптируется к деградации… Такая вот

нынче геополитика! И Павлик это тоже понял…

- Американец-то? – усмехнулся Алексей, глядя, как сигаретный дым растекается

по стеклу.

- Он самый, - кивнул Фомич. – Они там привыкли сливки снимать, бройлеры… А

чуть потяжелее стало – всё? Драпать пора? Поэтому не в Европу надо, а в Якутию! На

Чукотку, как вариант – на Алтай…

- Ты, я гляжу, уже адаптируешься? – снова усмехнулся Алексей.

- Ты что, газеты перестал читать? – горячился дед. – Телевизор не смотришь?

Ползучий же апокалипсис! Все признаки налицо!..

- Понятно… К чукчам, значит, советуешь? – в последний раз затянулся Алексей и

выбросил окурок в форточку. – Это чья ж идея? Уж не Тамагочи твоего?

- Какая разница? – пожал дед плечами, собирая разбросанные лепестки

раскуроченной капсулы.

- Ясненько, - протянул Алексей, оглядываясь на жену.

Та стояла в проёме кухонной двери и двумя пальцами держала перед собой пустую

бутылку.

- Это мы с Тамагочи вчера… Приговорили… - смутился Фомич.

- Понятно, - снова протянул Алексей. – Ладно, Зиновьевна, звони своему

племяннику… Пусть прямо сейчас и подъезжает. А ты, батя, не обижайся, но одного

тебя здесь оставлять нельзя! Сегодня у тебя Тамагочи, а завтра белочки и чёртики по

углам…

- Да какие ещё белочки, Алексей! – попытался возразить Фомич. – Это ж

натуральный инопланетянин! Я его своими руками из летающей тарелки

выковыривал!..

- Так ведь и я о том же, - Алексей переглянулся с женой и принялся собирать

нехитрые дедовы пожитки.

Тот обречённо махнул рукой. Хотя, может быть, и не совсем обречённо…

Откровенно говоря, Фомич и сам чувствовал, что одному становится всё труднее. В

конце концов, что он здесь теряет? Хайрулла, Давыдовна, Дядя Жора… Да бумажный

мешок возле батареи. Незавидная компания. А у Алексея семья, им самим скорее

адаптироваться надо… Обидно только, что про Тамагочи не верят.

Приехал Михаил. Он со знанием дела обошёл квартиру и пожевал губами.

- Потолки высокие, ровные, - одобрительно заметил он. – Ремонт лёгонький по-

быстрому… И вполне, вы знаете… Вполне…

-Так это ж сколько ещё за ремонт отдать надо?.. И время! – не согласилась Лера. –

Проще уж так, как есть…

- Тётя Лера! – перебил её Михаил. – Ну, что опять в самом деле… Проще – не

значит лучше. Впрочем, это уже мои технические проблемы… Собрались, я вижу?

Тогда поехали?

Всю дорогу молчали. Фомич наблюдал за зелёной стрелкой спидометра. У

закрытого переезда Михаил притормозил.

- Надо же, ещё чего-то возят, - проворчал он, глядя на тяжёлый бесконечный состав.

Алексей вышел на обочину и вдохнул свежий мартовский воздух.

Пригревало. Большая сорока уселась на пожарном щите и разглядывала

сверкающую на солнце сосульку. Возле лужи копошились воробьи. Под

железнодорожной насыпью и дальше, в кустарнике, ещё белели сугробы. Человек в

ушанке с рюкзаком за спиной бродил между жиденькими деревцами, тыкая палкой в

снег.

Когда последняя цистерна простучала мимо, Алексей снова уселся рядом с женой

и пихнул её в бок.

- А что, может и правда к якутам на адаптацию податься? Смотри, вон как хорошо!

– повеселел он. – Научимся ягель с морошкой трескать! Уж тогда точно американцев за

пояс заткнём…

- Мотайте хоть на Аляску, - хмыкнул Михаил, включая зажигание.

- Трепачи, - пробормотала задремавшая было на солнышке Лера.

В пансионате их встретили прекрасно. Фомич одобрительно осмотрел светлую,

тёплую палату. Его тут всё устраивало. Ванна, туалет, холодильник, телевизор с

компьютерной приставкой… Лера помогла ему разложить вещи в шкафу и тумбочке.

- Зеркало забыли, - спохватился дед. – И кочергу…

- Кочерга тут ни к чему, а зеркало Миша обязательно завезёт, - успокоила его Лера.

- И тапочки какие-то надо… Не в валенках же целый день ходить.

Алексей отправился оформлять документы.

Его поразили поголовно счастливые старички и старушки, бродившие по

пансионату.

- Наша находка! – не без гордости пояснил ему главврач. – На Рождество мы

каждому нашему обитателю подарили по Тамагочи. И не стало проблем! Нет ни

избытка свободного времени, ни дефицита общения… Ни у кого нет никаких

комплексов! У нас теперь каждый – при деле. На каждом – ответственность за своего

подопечного. Даже такой, знаете ли, дух соперничества появился…

- Как просто, - вырвалось у Алексея.

- Мы и сами не предполагали, - главврач ткнул авторучкой в то место, где надо

было расписаться. – Жизнь, можно сказать, бурлит…

Возвращаясь к отцу в палату, Алексей обалдело смотрел на бродящий вокруг

престарелый народ с Тамагочами. На лестничной клетке он едва не сбил счастливого

старичка в тюбетейке…

- Ему только что исполнилось девять лет! – сообщил тот, показывая своего

подопечного.

…Когда люди ушли, в чёрной дыре под обоями появилась Мамона. Она осторожно

принюхалась и принялась обследовать опустевшую квартиру.

На кухне крыса обнаружила под столом остаток батона и доела его.

Под ванной, между старыми жестяными банками из-под краски, Мамона нашла

ещё не пришедшего в себя Тамагочи. Она осторожно, прикусив за холку, перенесла его

в комнату, положила возле тёплой батареи и стала ждать…